Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+5°
Boom metrics
Звезды18 декабря 2019 23:25

Продюсер фильма «Союз спасения» Анатолий Максимов: «Если бы декабристы победили, в России почти наверняка началась бы гражданская война»

26 декабря в прокат выходит картина о судьбах Павла Пестеля, Кондратия Рылеева, Михаила Бестужева-Рюмина, Сергея Муравьева-Апостола и прочих трагических героев 1825 года
Продюсер фильма «Союз спасения» Анатолий Максимов

Продюсер фильма «Союз спасения» Анатолий Максимов

Фото: Олег РУКАВИЦЫН

Как ни странно, это всего лишь второй звуковой фильм на русском языке о декабристах за всю историю. С одним из продюсеров «Союза спасения», Анатолием Максимовым, мы поговорили о том, кем были эти люди.

«АЛЕКСАНДР I ПОВТОРЯЛ: «Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ, Я ДОЛЖЕН УЙТИ»

- Идея снимать «Союз спасения» родилась у вас в 2012 году, когда в России шли протесты…

- Однажды Константин Эрнст сказал: «Слушай, это же 1825 год!» Это было как видение, от которого уже нельзя было избавиться. Есть заурядное представление о цикличности истории, но мы шли от другого: повторяется не все на свете, а то, что психологи называют умным словом «паттерн». Если человек сломал ногу, велика вероятность, что он сломает ее еще раз, потому что это уже слабое место, небезопасное в анатомическом смысле. И в обществе что-то снова может сломаться там, где это уже случалось.

- Давайте вспомним, в какой ситуации начались протесты в XIX веке.

- Молодой император Александр I в реформаторском драйве говорил: «Мы построим новый мир, мы отменим крепостное рабство, это будет совсем другая страна!» Потом была война 1812-1814 годов, и ее экономические последствия для России оказались чудовищными - сожжено было буквально полстраны. Лишь несколько лет спустя Александр попытался протестировать реформы - отпустил крестьян в Прибалтике. И тут же получил опасный звонок: у него возникло ощущение, что из-за глобальной реформы права собственности, даже если это собственность на людей, может начаться гражданская война. Царь затормозил. Но те, кого он вдохновил своим порывом, сказали ему : «Мы же идем вперед! Ты чего?..» Так началась трагедия последних лет его царствования. Он понимал: то, что он задумал , сделать сейчас не удастся. Александр I много раз говорил: «Я больше не могу, я должен уйти, мы отдадим власть парламенту», но между «говорить» и «делать» всегда простирается пропасть. И, абсолютно здоровый человек, он умер в 47 лет. Это было своего рода психической смертью.

В результате те, кто хотел что-то менять в стране, и те, кто мог это что-то менять, разделились, пошли разными путями. И первые бросили вызов вторым. Александр пытался найти баланс и не смог. У него на руках были доносы на заговорщиков, будущих декабристов, но он отказывался давать им ход, говоря: «Кто я такой, чтобы их судить?» Даже его братья, Константин и Николай, узнали о тайных обществах только после смерти Александра, и для них это оказалось огромным сюрпризом. После смерти Александра сложилась уникальная ситуация междуцарствия: наследник, которого считали законным, следующий по старшинству брат - Константин, наотрез отказался принимать власть. Для заговорщиков это был шанс: «если власть сама не может решить, чего она хочет, мы решим за нее…»

По трагической иронии судьбы, Николай I был гораздо более настроен продолжать реформы Александра, чем Константин. И поначалу пытался их продолжать. Но после польского восстания в 1830 году начал закручивать гайки, причем до конца, не идя вообще ни на какой контакт с гражданским обществом. Только сын Николая I, Александр II, сделал то, что не смог сделать его дядя Александр I. Причем, когда он в начале 1860-х освобождал крестьян, риск гражданской войны, которой больше всего боялись Александр I и Николай I, был не меньшим. И все равно это было осуществлено.

Фото: кадр из фильма «Союз спасения»

Фото: кадр из фильма «Союз спасения»

В 1825 ГОДУ «КРЕАТИВНЫЙ КЛАСС» СПОРИЛ САМ С СОБОЙ

- В СССР снимали мало фильмов про декабристов. Можно вспомнить два немых, о которых знают только историки кино - «С.В.Д.» и «Декабристы» - и «Звезду пленительного счастья»…

- И интеллигенты, смотревшие «Звезду», прекрасно понимали, внутри какой системы она сделана, и кто здесь «наши», кто здесь «мы» - хорошие, красивые, романтичные… При этом официально в СССР историю декабристов проходила через некий «красный фильтр» : их преподносили исключительно как праотцов революционного движения. Ответ на главный вопрос: а что именно они хотели сделать, все время оставался в тени. Но они были и остаются образом абсолютной жертвы, идеалом. Они словно говорили потомкам: «То, что мы чувствуем, то, что мы хотим, гораздо важнее, чем мы сами».

При Сталине была принудительная гомогенизация общества, при помощи государственного террора все сжималось в один социальный комок, но как только Хрущев всего на пол-оборота отвернул туго закрученную гайку, интеллигенция почти мгновенно отделилась: «Вот там - власть, а вот тут - мы, и это разные вещи». И это тоже наследие декабристов, потому что они первыми в европейской истории сказали, что власть - это власть чужих. Власть оккупантов, которые нас захватили и нас подавляют. И воевать с властью надо как с врагами. Это не было нормальным для Запада, который мучительно шёл идти к социальному консенсусу, избегая в XX веке самосжигающих революций. Советская интеллигенция услышала «зов декабристов», и в годы застоя они стали почти сакральными фигурами. С одной стороны, говорить про них было можно - они же революционеры! - а с другой стороны, они же за НАСТОЯЩУЮ свободу…

Задача нашего фильма - не расставлять исторические акценты: «вот эти были правы, а эти - нет». Мы хотели представить конфликт во всей его сложности, во всем его объеме. И это новый заход на тему: хотя бы потому, что позиция власти на экране раньше никогда не была представлена, только позиция декабристов. И та, и другая сторона, по-нашему мнению, на равных воспламенялись любовью к тому, что они делают и к тому месту, где живут. Но и те, и другие, увлечённые внутренней борьбой, не заметили момент, после которого мирное разрешение их спора было уже невозможно. При этом все они говорили об идеалах, и - чем особенно интересна эта эпоха - тогда это слово еще что-то значило.

Наверное, декабристы догадывались, что в их планах есть какая-то ошибка. В конце концов, у них перед глазами был пример Французской революции, где хотели создать республику - а пришли сначала к гильотине, а потом к наполеоновской империи. Кстати, именно поэтому многие декабристы не очень хотели вступать в блок с Пестелем, подозревая в нем повадки Наполеона… Но душа просила их сделать так, как правильно сделать по душе. В этом их притягательность и притягательность их эпохи. Да, в их головах была модель, не очень применимая к жизни, и вообще очень много такого, что сегодня кажется детским и наивным. Но… Они дали приказ сами себе, который уже не могли отозвать. Это входило в их представления о красоте. Когда надо было уйти с Сенатской площади, потому что стало ясно, что все пропало, и оставаться там незачем, они все равно там стояли. Это очень красиво и очень трагично. И в это хочется поиграть.

- Хорошо, давайте поиграем: представим, что в декабре 1825 года декабристы побеждают. И что дальше?

- Почти гарантированная гражданская война. Это точно. Что было бы после этой войны - сказать уже сложно…

Но они проиграли, и основная причина в том, что они не были едины, не могли договориться между собой. Не только власть спорила с «креативным классом» - «креативный класс» спорил сам с собой. В «Звезде пленительного счастья» есть герой - Иван Анненков, его замечательно играет Игорь Костолевский. Он принимал участие в событиях на Сенатской площади, но на стороне правительства , охранял пушки, которые расстреливали мятежников. Но получил свой срок. Потому что принадлежал к организации заговорщиков - только к другой ее части, к петербургской «отрасли Пестеля», который уже не мог дать команду присоединиться к восстанию на Сенатской, потому что был уже арестован. А без его прямого приказа «пестелевцы» никаких дел с Трубецким иметь не желали.

- Павла Пестеля арестовали 13 декабря 1825 года - за день до восстания. То есть непосредственно в нем он не участвовал. И получается, что его повесили не за поступки, а за намерения. Это вряд ли можно счесть справедливым.

- Да, сегодня мы бы сказали: «Мало ли, чего он хотел, он же этого не сделал!» Нам это кажется диким. Но в рамках того правосознания, которым обладали его судьи, это было справедливо. Еще за много лет до 1825 года в законах было сформулировано: «За помышление на убийство царствующей особы - четвертование». Вот такая юридическая база. Парадокс: тогда это было обвинение более серьезное, чем реальное убийство человека. Князь Дмитрий Щепин-Ростовский во время восстания рубанул троих своих командиров и двоих подчинённых, искалечил людей, но его не повесили - отправили на каторжные работы. Потому что он присоединился в восстанию случайно, услышав, что солдат поднимают за Константина, которого считал законным царем. А значит, против царской власти как таковой не боролся. Напротив, революционеры-теоретики вроде Бестужева-Рюмина и Пестеля отправились на эшафот.

У Пестеляи была революционная идея смены власти в стране: он придумал «отряд обреченных» из людей, формально не принадлежавших к обществу, который в Петербурге должен был не просто убить царя, а истребить всю царскую семью. Это было навеяно опытом Французской революции, который много позже, в 1918 году, учел и Ленин: если остается хоть один законный наследник власти, он становится знаменем врагов революции. А потом, по задумке Пестеля, весь этот «обреченный отряд» публично казнили, потому что в глазах народа это было немыслимое преступление. Да и в глазах тех, кто судил декабристов - тоже…

Кстати, Пестель в итоге буквально продиктовал следственное дело, изложил свою теорию, рассказал, что и как они собирались делать. Это была логика не обороны, а «тайного нападения»: «Да, вы меня сожрете, но вы проглотите бомбу, которая вас потом разорвет изнутри». Он хотел, чтобы его идеи дошли до других, тех, кто продолжил бы его борьбу. Он провел свою линию точно, правильно и до конца, и в исторической перспективе победил. Декабристы вошли в историю как мученики, изображение с профилями пяти казненных было канонизировано Герценом и пошло дальше, выросло целое поколение интеллигентов, воспринимавших их как героев. И в 1917 году, подводя итог февральской революции, Михаил Родзянко, председатель Государственной думы, сказал: «Великие тени декабристов отомщены, Россия свободна».

Фото: кадр из фильма «Союз спасения»

Фото: кадр из фильма «Союз спасения»

ЛИВАНОВ В «ЗВЕЗДЕ ПЛЕНИТЕЛЬНОГО СЧАСТЬЯ» - ЭТО СОВЕТСКАЯ КАРИКАТУРА НА ЦАРЯ

- Считается, что роковой момент восстания - когда Сергей Трубецкой, самый старший по чину из петербургских заговорщиков, назначенный ими «диктатором», не вышел на Сенатскую площадь.

- Да, он поставил задачу выводить туда как можно больше солдат, пообещав, что потом сам выйдет на площадь и отдаст необходимые распоряжения. Младшие офицеры-заговорщики, верные слову, вывели войска и не ушли с площади - ждали Трубецкого. А тот метался по городу и, когда начался обстрел, упал в обморок. Он не предполагал, что растерянными мятежниками будет убит граф Милорадович, который в те времена был национальным героем, даже большим, чем спаситель отечества Кутузов. Ветеран трех войн, пятьдесят два сражения без единой царапины, обедал на бруствере под пулями. Невероятный харизматик. Хозяин Петербурга, популярный генерал-губернатор, 60 000 человек гвардии в его подчинении. Единственный, кстати, из всех участников этой трагедии, кто отпустил на волю своих крестьян. У Муравьева, Трубецкого и других декабристов были тысячи крепостных, и они искренне хотели дать им свободу, но для этого должно было произойти коренное переустройство всей российской жизни. А Милорадович - взял и отпустил. Всех. Через его убийство Трубецкой перешагнуть не смог. Дальше начался клинч.

Очень хороший, стройный, казалось, был план: Трубецкой подходил к растерянному Николаю, и говорил: «Я выведу восставшие части из города, день вашего вступления на царство не омрачится смутой». И отводил войска на базу неподалёку от Петербурга, а потом выступал в качестве переговорщика между неприсягнувшими гвардейскими частями и Николаем. Таким образом, он либо не давал Николаю принять власть, либо давал принять, но из своих рук, с условием, что в стране будет введено парламентское представительство. Но все пошло не так: Николай, которого декабристы собирались шваброй доставать из-под кровати в Зимнем, сам вышел на Сенатскую, стоял напротив восставших на расстоянии ружейного выстрела и собирал присягнувшие ему войска. Сначала он был почти один, но постепенно численное преимущество оказалось на его стороне, восставшие были окружены, а потом появились пушки… Если бы власти протянули, и наступила ночь, все было бы проиграно Николаем безвозвратно. Три с половиной тысячи вооруженных человек в ночном городе - это неконтролируемая сила. Но Николай, оказавшийся в один момент противостояния в окружении сотен восставших, победил. Это был момент, когда решается все, момент, о которых потом помнят долго.

- Тот Николай I, которого в «Звезде пленительного счастья» играл Василий Ливанов, похож на настоящего?

- Нет. Совсем. Это советская карикатура. Ливанов играет не аристократа, а психопата. Орет «Где была эта голова», стучит допрашиваемого пальцем по лбу… Реальный Николай действительно лично разговаривал с восставшими, еще до того, как начались допросы комиссии, записи не велись, и главный вопрос, который его интересовал - «Вы выступаете против меня лично или против системы?» И все отвечали по-разному… Но все они готовы были вести прямой диалог с царем.

Вообще главный нерв восстания был в том, что его подняли люди, которых в России прежде никогда не было. Выросло, по замечательному определению Пушкина, два «непоротых поколения». Екатерина отменила физические наказания для дворян. Вообще они могли нигде не служить, у них была собственность. Перед государством у них был только моральный долг и больше никакой социальной ответственности. Дворянам сложно было нарваться на проблемы: говорили они, что хотели, и никто за этим не следил, хотя когда начинались литература и ее распространение, начинались и неприятности… Но в остальном - полная свобода. И почти античный идеал служения стране. Они засыпали с Плутархом под подушкой и все время сравнивали себя с теми, о ком он писал: «Что я сегодня сделал для себя, а что - для других? Как помог Родине?» И это не спекуляция, не трюк ради карьеры - это было совершенно искренне. Все держалось на чувстве собственного достоинства, и все, чего они желали для себя - сохранения этого достоинства. Они настаивали, что они граждане. И рождение современного человека произошло как раз в этот момент.

Но власть все равно была личной, это была власть царя. И такая власть общалась со взрослыми немножко как с детьми: в этом ее коренной и неисправимый недостаток. Особы царской крови всегда готовы были снисходительно потрепать кого угодно по щеке: «Хороший солдат», с интонацией «Хороший мальчик». Константин, наследник престола, так нарвался на два вызова на дуэль - именно из-за высокомерной снисходительности по отношению к своим офицерам.

«ЛЮДИ ХОДЯТ В КИНО, ЧТОБЫ ПОСМОТРЕТЬ В ГЛАЗА АКТЕРОВ»

- Как вы выбирали исполнителей главных ролей?

- Это был прекрасный, волшебный процесс. Сначала мы сшили костюмы. Они были неудобные, сдавливали фигуру, но именно костюм формирует человека. При этом самое страшное, что бывает в историческом кино - когда актер «играет костюм». У некоторых актеров, тех на которых я очень надеялся, начинался клинч. А на других костюм словно растворялся, сливался с кожей, не мешал - и тогда наступало счастье. Это давало возможность актерам попасть в другого измерение. А любое кино, я глубоко в этом убежден, существует только для того, чтобы в глазах актера произошло изменение, и только на это смотрит аудитория. Все декорации, спецэффекты, все, что вокруг - только ради того, чтобы помочь человеку стать другим на глазах у зрителя. И за этим люди ходят в кино. Только так можно «провалиться» из зрительного зала в киноэкран.

Самим актерам было невероятно интересно! Им предлагали перенестись в пространство, которое для них было сакральным: «Горе от ума», «Евгений Онегин» - в вузах их учат именно на этом материале… И актеры чувствуют, что в этом сюжете - уникальный конфликт, где очень много из «непрошедшего прошлого». При этом мы не переносим тогдашнюю ситуацию на сегодняшние реалии. Это слишком сложная и слишком богатая фактура, чтобы глумиться над ней пропагандистским способом.

- Тем не менее, на постерах «Союза спасения» вместо лиц актеров - сцена на Сенатской площади, увиденная сверху, напоминающая чем-то супрематическую композицию. А ведь вы могли бы завлекать в кино девушек с помощью артистов-красавцев в мундирах с эполетами.

- Часть аудитории это бы привлекло, а часть - оттолкнуло. Неисправимый недостаток у истории только один - она закончилась. Эти люди больше не живут, все, что с ними происходило, было давно. А кино интересно, только когда оно рассказывает про сейчас. Мы выбрали представить на основном постере энергию. Достаточно радикально получилось, но не думаю, что мы промахнулись. Да, на классических голливудских плакатах именно актер заманивает зрителя в кассу. Но, к моему глубокому сожалению, у нас ни один актер - а я всех, кто у нас снялся, очень уважаю - не может «открыть» фильм так, как в Голливуде. Там актеры гораздо более избирательны. Том Круз или Брэд Питт не снимаются где попало, и их лица на плакате - своего рода знак качества фильма. Фильм, в котором они сыграли, может не получиться, но он не может быть не-фильмом. А наши замечательные актёры, увы, снимаются в проектах, после которых хочется их только спросить: «Ну и как тебя (вас) туда занесло?..» Они обычно на это отвечают: «Ну, это же моя работа, мне деньги нужны». Это очень печально, потому что актеры сами по себе - драгоценности, бриллианты. Но, к сожалению, ни одного сертифицированного бриллианта у нас сегодня нет. Надеюсь, скоро появятся.

- У вас в фильме за кадром звучит современная рок-музыка - например, «Наутилус» в инструментальной обработке…

- Картинка эту музыку приняла. И песни идут не в чистом виде: просто в партитуру Дмитрия Емельянова вплетены разные мелодии 90-х годов, воздуха свободы и ветра перемен. Это и часть подтекста истории, и эмоциональное состояние. У многих, кто будет смотреть «Союз спасения», -это музыка из своего личного прошлого, возможно, вызовет свои переживания, и нам это было очень важно, чтобы сблизить времена.Чтобы через «тогда» проступило «сейчас».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Ксения Собчак поиграла в солдатиков

Драгуны разъезжали по Новому Арбату, гренадеры разбили бивак у кинотеатра «Октябрь», барабаны отбивали построение. А светская Москва собиралась на премьеру главного, возможно, фильма года. «Союз спасения» рассказывает про восстание декабристов 14 декабря 1825 года. (подробности)