Красивые песни о подлом устройстве Вселенной

Гениальность, как все на свете, даже благотворительность, даже влюбленность Баскова в собственный голос, даже саммит в Давосе, где все кормят друг дружку сказками, - гениальность тоже имеет свою эстетику, и Земфира, которая сегодня выпускает новый альбом, которого ждал, кажется, даже Роберт Дауни-мл., эстетику эту воплощает.

Гениальная девушка должна быть, как она, невыносимой, магнитной наружности с печатью декадентства на челе, но главное - она должна уметь слагать и петь такие красивые песни сокрушительной мощи о подлом устройстве Вселенной, чтобы всем нам это устройство показалось не таким уж подлым.

Я знаю мизер из нового материала, но это все те же песни - о распрекрасной жизни в отчаянии и печали, о том, что прощение никогда не будет важнее верности.

Для меня ее песни с их гениальной эстетикой всегда были воплощением абсолютной простоты, никакой путаницы, слушаешь любую - и свет становится резче, и звуки отчетливее. С первых дней общения с ней я знал, что путь ей предстоит длинный (заметьте, я швыранул вам штамп:;она надолго). Я надеюсь на то, что ее новые песни напомнят нам про главное - про нас самих, а у каждого из - своя эстетика. И этика. Я помню, как мне кружили голову ее первые альбомы - как кружит голову сырой и резкий воздух осеннего парка.

Ее первые песни были несдержанными и сердечными, мысли, в них заложенные, были трассирующими пулями; за последующие альбомы она получила укоры за самоповторы, игру в благородство, избыточный аскетизм.

Она фыркнула в ответ на такое неразумение, ушла в виртуальность, откуда тоже ушла, ибо самая Сеть отмечена печатью недружелюбия, она не захотела смириться с нашей тоскливой реальностью, где все друг на друга рычат. Она не хотела тратить себя попусту, не хотела тратить свой моральный авторитет и, написав что-то вроде "жаль, что вы вот так и на это тратите жизнь", ушла в свою.

Написала музыку для наперсницы Литвиновой, выступила у Урганта с не очень мелодичной, но меткой песней про деньги, из всех новогодних эфиров предпочла "Культуру", где визгов не любят, но любят глубокое про смысл жизни; она это сделала, вся в черном и тихо.